– Допустим, мы не пара, – сказал я, наступая на собственную революцию. – Возможно… Ты так считаешь, я понял. Но просто объясни мне, почему.

– Но ведь она же мышь! Покорная мышь, понимаешь?! Тут не надо психологом быть, чтобы понять: она сделает то, что ей скажут. Алико Вахтанговна уже объявила её наследницей и скажет остаться в Грузии. И как вы будете жить: она там, ты тут?

– Она ещё не решила…

– Решит. И останется. И весь ваш лямур на том и закончится. Я тебя знаю: ты увлекался девочками с детского сада. Вспыхивал и быстро остывал. То же и с женой твоей первой было. Женился-то ведь только из-за Маши.

– Тут другое.

– Ты всегда так говоришь. Всё то же самое! А она – мишень, разве ты не понимаешь? Я не для того тебя растил, чтобы ты из-за какой-то девчонки тоже стал мишенью.

– Почему мишень? – опешил я.

– Потому что по настоянию совета директоров, в котором все сплошь тоже Кавсадзе, Алико Вахтанговна должна была выбрать преемника, а выбрала Катерину! А там каждый из клана метил на её пост. Вы же, молодежь, смотрите эти всякие «Игры престолов», так вот и пойми: сейчас речь идёт не о любви, поцелуйчиках и конфетах, а об этом. О том, кто сядет во главе Санатрело, главного экспортёра грузинского вина, и кто будет, как ты выразился копать деньги лопатой.

– Эта Алико Вахтанговна и сама ещё, как гиппопотам в брачный период, бодра и весела, – заметил я. – Так на кой им сейчас преемник?

– Бодра наполовину. У неё был гипертонический криз. Не первый. И инфаркт был. Здоровья там нет. Врачи требуют, чтобы она отошла от дел. И совет директоров тоже требует.

– Погоди, но какой же из Кати руководитель?

– Вот именно, что никакой. Уверен, что там уже сафари открыли: кто первым женится на Санатрело Корпорейшн. В смысле, на Катерине. Одни охотятся, другие ставки ставят и думают, в какой лагерь переметнуться.

– Обалдеть…

– Именно что! И ты пытаешься туда вклиниться! Это же не Европа тебе, Андрей, а Кавказ! Горы! Да я тут валидол глотаю, пытаясь тебе дозвониться. И не знаю, не пристрелили ли тебя ещё! А ты, негодник, трубку не берёшь.

– Не беру. Некогда было, – кивнул я. Постоял подумал, глядя на задумчиво жующего травинку барана. Орать не хотелось. Вот так, оказывается, снижая тон, вдруг начинаешь слушать и слышать, что пытается сказать тебе собеседник. А он в благом порыве кричит обо всём, о чём угодно, кроме того, что следовало бы… Благими намерениями и благим матом вымощена прямая дорога к несчастью. Прям, как вот эта – в лунном свете.

– Сын, – совсем тихо произнёс отец, – возвращайся домой, а? Пока цел. Ты красивый, умный парень. Молодой совсем. Будет тебе ещё и Катя, и Даша, и Глаша, и Виктория с Изабеллой! Влюбишься снова, женишься, если надо… Главное, что ты цел!

Я поёжился, с изумлением отмечая в голосе отца нотки непривычной любви. Правда, она была какая-то странноватая, как одноногая собачка, но была. Мда… И я ответил:

– Игры престолов, вино на экспорт, деньги лопатой – это всё понятно, пап. И твоё беспокойство тоже понятно. Только скажи мне, пап, вот уеду я домой, а с самоуважением моим что потом делать? И куда девать любовь? Ведь речь именно о ней и идёт… О той, которая с большой буквы.

– Бадри?! – поразилась я, когда тот появился из ниоткуда и с размаху сел на водительское кресло. Вот это сюрприз! И я весело спросила: – Ты тоже заодно с Андреем?

Он кивнул, захлопнул дверцу. Схватился за руль. И вдруг машина резко дала задний ход.

– Ой, что ты делаешь, Бадри?!

– Еду.

– Стой, Андрей же остался…

– И хорошо. Так надо, – выпалил он, набирая скорость.

Глядя сквозь моё плечо и заднее стекло на дорогу, Бадри с размаху сунул мне в руки смартфон, почти кинул. Я сразу узнала свой – по футляру с Лондоном, на который Машенька приклеила наклейку со свинкой Пеппой.

– Читай, – сказал внезапный водитель.

Я замотала головой.

– Э-э-э, зачем?! Остановись, Бадри! Там мой Андрей!

– Ты читай смска. Телефон твой бабушка в коридоре гостиница нашёл. Прямо под дверь. Тебя надо спасать. Читай!

– Остановись!

– Читай.

Фигура Андрея за лобовым стеклом удалялась. Из мешка у его ног высунулась рогатая голова. Шины визжали, скорость росла. Я растерялась, не зная, куда смотреть: оборачивалась вперёд, назад. Дыхание перехватило. Бадри сдавал назад так быстро, что казалось, мы вот-вот врежемся в торчащую у дороги скалу. Андрей бросился за нами. Да что происходит?

– Остановись, Бадри! – Я взвизгнула. – Это не смешно уже! Прекрати, мы сейчас столкнёмся с кем-нибудь! Это же трасса!!!

На середине моего визга автомобиль ловко завернул за поворот задом, как рак в многократно ускоренном видео. Чудо, что посреди ночи дорога была пустой. Нет, не чудо, скорее кошмар и сюрреализм! Я ничего не понимала. Мой сводный троюродный брат совершил ещё один крутой маневр и свернул на дорогу в горы. Андрюша исчез за кустами и обломком скалы.

– Стой! – выкрикнула я, совершенно не зная, что думать. – Что ты делаешь?!

– Спасать тебя, – буркнул Бадри, как робот, у которого программу заело.

Машину тряхнуло – под колесо попал крупный камень. Мы чуть не перевернулись. Бадри уставился на дорогу, обеими руками вцепившись в руль.

– Не надо меня спасать! – возмутилась я. – У меня всё было хорошо, пока ты не появился! Я требую, чтобы ты вернул меня обратно! И машину!

– Это мой машина.

– Нет!

– Да.

– Не может быть!

– Может.

Он невозможный! Ничего не объяснит, и даже не обернётся! Едет с визгом шин на поворотах, словно мы в запрещённых гонках участвуем. За окнами всё мелькало, мысли путались, я была поймана врасплох. Зачем меня спасать? Неужели бабушка действительно настолько против Андрюши настроена? О нет! Я же поверила ей, полюбила, а она всё подстроила? Или вернулась в номер и догадалась, куда я исчезла, пустила погоню по горячим следам?

Холод пробежал по моему позвоночнику. Это не может быть правдой, потому что просто не может быть! Она же добрая… Может, всё-таки это шутка? Розыгрыш в стиле «Кавказской пленницы на новый лад? Обещанный Андреем сюрприз?

Я нервно хмыкнула и сама себе не поверила. Пока я пыталась вернуть фокус в мозг из нижних локаций, Бадри давил на педаль, продолжая увеличивать скорость. На автомобиль сверху навалилась звёздная темнота, и только фары нащупывали дорогу по асфальту с выбоинами. Царапали ветки придорожных деревьев, вздымающихся по обе стороны чернильными тучами. Из-под колёс шмыгнул в заросли заяц. Бадри выругался. Я ойкнула. Стало по-настоящему страшно, и во рту у меня пересохло.